The act of observation changes the narrative
Ииииии где-то между радиотрансляцией станции города, которая в прямом эфире передавала процесс основания этого самого города, благодатным огнём из седьмого глаза всегда тридцатилетнего Ли Марвина и Сесилем, романтически мутившим с Гульельмо Маркони во время своей поездки по Европе и рассказывающим об этом по радио до того, как тот изобрёл радио, (а где-то в это время каким-то непонятным образом ко всему происходящему причастны военные диктаторы из дальних пределов Галактики, которые либо делают, либо не делают так, что существование переходит в состояние потери себя, определяясь тем, каким будет его дальнейшее отсутствие), - в общем, где-то на этом месте мой мозг понёс невосполнимый урон. И это я даже не дошла до 1983 года, когда конец света одновременно настал и не настал, и до смерти предыдущего Голоса Города, который, собственно, и ставит кассету с аудиозаписью о том, как Сесиль рассказывает о его кончине, но при этом всё это, хоть и происходя в теперешнем времени и прямом эфире - 2015 году или около того, - тоже является записью на кассете того образца, который не использовался с двухтысячного года, и это только часть всего, и нет, у меня нет смысла спрашивать, что вообще происходит, потому что я не имею об этом ровным счётом никакого понятия.